Исстари рынок находился в Риге у реки, но жителям Петербургского предместья до него было далековато; да и крестьянам более удобным казалось выменять товары на дензнаки уже у главной дороги и отправиться домой. Вот и получилось, что в 1876 году у Большой водокачки открылся одноимённый базар. Людей было много, ведь там же были конечная остановка омнибуса и популярный колодец, от которого название и пошло. В наши дни подземные жилы не без труда поборола Новая церковь святой Гертруды, но тогда о ней не могло быть и речи.
Вскоре стало ясно, что там и места маловато, и грязновато — базар перенесли на нынешнее место, да переименовали в Александровский. Это случилось в 1897 году; 15 октября 1902 года уже на новом месте открылись два новых павильона авторства Рейнгхольда Шмеллинга: на 157 мест для торговли мясом и 187 — прочими товарами; основное место занимала площадь для повозок сельчан. Мастера, как тогда часто бывало, оказались новаторами: при кладке использовали стеклянные кирпичи.
Между прочим, именно с Александровского рынка начались капитальные каменные павильоны рынков в городе, за ними следовал Агенскалнский собрат. И хоть эти ещё верхом совершенства не были, — отсутствовали даже холодильники для продуктов и отопление для людей, — но это уже было гораздо лучше, чем торговать на всех ветрах и непогодах; прессе тоже понравилось.
В 1929 году рынок раскошелился на дополнительный павильон для торговли селёдкой. Процесс завершил большой дом со стороны уже тогда Бривибас, построенный городом в 1937-38 годах (архитекторы Янис Ренгартс, Станислав Борбал, Альберт Вецсилис). В нём поместились 118 квартир, служебные помещения рынка и киоски.
У стыка тысячелетий обретший два современных павильона, Видземский базар поныне жив и относительно уютен.
При открытии это сооружение нарекли, соответственно тогдашнему названию улицы Бривибас, Александровским. Улицу при Первой Республике переименовали, с тем сменилось и имя путепровода. Только вся соль в том, что тогда, будучи практически единственным виадуком в Риге, он это название носил оправданно, а теперь-то их стало гораздо больше… Но главное не название.
Главное — польза. И она точно была, ведь до того рижане проводили у переезда уйму времени, да ещё и товарную станцию собирались открывать, что превратило бы четыре пути «чугунки» в непроходимую стену. Не зря же за мост, запланированный в 1897 году как часть переустраиваемого железнодорожного узла, принялись гораздо раньше самой реконструкции — в 1904 и 1908 годах соответственно.
Итак, 11 августа 1901 года только что выбранный мэр Риги Джордж Армистед отправил в столицу запрос министру сообщения о путепроводе. Инженер Кетриц приехал, убедился в надобности, и городские мужи решили, что мост строить надо. Робкие голоса, правда, просили строить туннель, но их не услышали. 5 мая 1904 года традиционный пергаментный свиток лёг в землю, и работы начались.
Мимоходом ещё подвинули триумфальные Александровские ворота на выделенные железной дорогой 3 800 рублей — к Шмерлису.
Александровский мост строили по чертежам проектировочной конторы реконструкции Рижского центрального желзнодорожного узла, П. Вознесенский думал над фермой моста: в те годы он единственной металлической фермой действительно отчасти напоминал современный железнодорожный мост через Даугаву. Рассчитана она была на 12 тонн повозок и 20 тонн трамваев, соорудили её поляки на заводе Ружского в Варшаве. Много ещё народу (А. Слаукович проектировал опоры, фирма И. Тарасова поставляла землю, фирма М. Зайцева собственно строила) потрудилось над постройкой, пока 18 мая 1906 года мост не объявили открытым.
Посередине появилась трамвайная остановка, где в тридцатых как-то раз со стоящим трамваем на полном ходу повстречался автобус, что заставило убрать её с моста.
Александровский путепровод простоял до 1944 года, потом его взорвали отступавшие фашисты — в негодность пришли ферма и часть опоры со стороны центра. Немного цемента, немного остатков Земгальского моста — первое время мост мог продолжать службу. В 1963 году ему придали современный бесхитростный, но не наспех сделанный вид.
Кристапс Калныньш родился 27 января 1843 года в Берзмуйже, что под Добеле. На 16‑ом году жизни он пришёл в Ригу и с тех пор представлялся Кристапом Бергом, ибо в городе всеми выгодными местами заправляли немцы. 1875-ый стал годом постройки его первого доходного дома на улице Элизабетес 10, новые Янис Бауманис проектировал ему после этого ежегодно.
Но как-то раз Бергс с зодчим поссорился, и на новых чертежах стояла уже подпись ученика мастера Константина Пекшенса. По ним на месте капустных грядок у невзрачных деревянных домишек возводят торговые ряды. Не без причины:
Торговцам, которые торгуют так называемыми товарами потребления, т.е. такими, которые расходуют ежедневно и потому каждый день должны быть куплены заново, как, например, хлеб, мясо, молоко и другие съедобные вещи, — этим торговцам от упомянутого заведения толку будет мало; они с таким же успехом могут существовать вразброс по всему городу, поскольку эти надобности каждый закупает вблизи своего места жительства. Но торговцы, которые торгуют товарами, которые годятся для разных других жизненных необходимостей, устройству квартиры, наукам и искусству, способствованию промышленности и т.д., эти предметы должны сделать как можно легче заметными и доступными для публики.
И в продолжение начатой темы в том же «Календаре Базара Берга» за 1894 год Берг пишет:
Базары или «Kaufhallen» оказались очень нужными: тут лавка стоит у лавки, в широких витринах выставлены разные предметы искусства, художества и промышленности, отмеченные ценами, так что публика, прогуливаясь под колоннадами, от непогоды, дождя и снега защищённая, спокойно может всё заметить и осмотреть. К тому же публика более защищена от обмана и мошенничества, поскольку без лишней потери времени может сравнить товары одного продавца с предложенными вторым и легко выяснить настоящую стоймость. Да и торговцы, боясь конкуренции, не будут запрашивать завышенные цены.
Основания веские — строительство можно начинать. В 1887 году свои эклектичные фасады обрели корпуса со стороны Мариинской, на следующий год появились здания со стороны Дзирнаву, четыре года спустя к ним присоединилась и торговая линия с Элизабетес с роскошным входом с улицы. В 1895 году вырос и последний, самый бедный и поспешно построенный, четырёхэтажный оштукатуренный дом в переулках базара, где ныне разместилась гостиница. Наконец, наступил 1900-ый — год постройки шестиэтажного и самого роскошного дома базара, что на углу Марияс и Элизабетес. 131 место для торговцев было занято быстрейшими темпами, в новом комплексе в 1898 году расположилась даже управа Риго-Орловской железной дороги.
Базар Берга получился интересным и эксклюзивным, хотя его основатель при закладке первых камней был чуть иного мнения о предназначении детища. Кристапс Калныньш, сам будучи простым деревенским парнем по происхождению, желал чувствовать у себя в заведении побольше родного духа. На верхних этажах были постоялые дворы, где в 1888 году на Третьем празднике песни разместились восемь сотен исполнителей; в ожидании тьмы сельчан были в Базаре Берга и конюшни, да и сами магазины поначалу были оставлены без стёкол на растерзание мороза и свободу деревенским торговцам.
Сыновья Берга больших зданий в базаре не построили, но заботились о нём поначалу исправно. В 1909 году в доме на Дзирнаву появились канализация и водопровод. В 1912 году Арвед Берг приобрёл дополнительную землю со стороны Элизабетес, где собирался избавиться от деревянного дома (хоть это здание и 1815 года постройки, тогда в нём никакой ценности не видели: Берги вообще недолюбливали деревянные дома в базаре, но так и не снесли два из трёх) и обрести пятиэтажный доходный дом работы того же Пекшенса. Но идеи остались утопией, восполненной лишь зодчим Мартиньшем Нукшей, чей кинотеатр с лавками живёт и здравствует и сейчас.
После Первой Мировой владельцам, казалось, стало всё равно, что происходило с довоенной гордостью — ради звона монет замуровали все аркады вдоль улиц, заполонили дворы мастерскими, полными скандалов. Сквозь мелкие ремонты наконец созрел грандиозный план: в 1982 году задумали снести половину строений и в ближайшие восемьнадцать лет построить образцовый социалистический рай покупок, автомобильных стоянок и управления, чьи границы прилегали бы к улице Кришьяня Барона. Реальность оказалась не столь суровой, поскольку наследники Берга с 1994 года реконструировали Базар Берга гораздо мягче и деликатнее, чем и достигли его первоначальный лоск.
1920-ые. Первое здание Армейского экономического магазина на нынешнем месте
В суматохе осени 1919-го при батальоне Оскарса Калпакса возник армейский магазин, затем его филиалы пооткрывались во многих отбитых у врагов местах страны. Некоторые находились даже в железнодорожных вагонах. Подобные торговые места должны были обеспечить население качественными товарами по доступным ценам, таким образом борясь со спекулянтами. Полученный доход по большей части шёл на нужды бойцов: клубы, санатории, пенсии, страховки, призы на соревнованиях и т.д.
В Риге магазин находился поначалу на улице Барона, потом разросся до более обширных помещений на Марсталю. Более же привычно его видеть в доме №16 улицы Аудею — по этому адресу он торгует с 1923 года. В этих местах магазин занял бывший амбар Принцессы, ещё несколько домов, в том числе специально построенный со входом.
До 1928 года его прилавки влекли лишь воинов, но дискриминацию отменили, и название оправдывали с тех пор лишь десятипроцентная скидка (да и та не распространялась на продукты питания) и возможность шестимесячного лизинга в отличие от четырёхмесячного для гражданских — весьма популярная услуга тех времён. И, разумеется, владелец: армии он принадлежал, ей же отдавал львиную часть дохода.
1940 год. Эскалатор
Магазин рос, росли оборот и доход — росли и потребности в помещениях. Двухэтажное здание было настолько мало, что даже в кабинете директора еле помещались посетители; снимать окрестные дома под склады стало несолидно и неудобно. Новый режим Карлиса Улманиса был для этого очень кстати, поскольку желание Армейского экономического магазина расширяться он утвердил одним из первых.
Конкурс объявили 20 января 1936 года, хотя ещё не было уверенности даже в расположении: не то вместо консерватории на Барона, не то вместо заведения минеральных вод в Верманском саду, не то на углу бульвара Аспазияс и улицы 13 января. Смысла в переносе магазина комиссия не усмотрела, решила строить новое здание на старом месте и снарядила несколько человек в поездку по европейским торговым галереям: в Варшаву, Берлин, Брюссель, Лондон, Париж и Прагу. Наконец, прошёл конкурс, некоторые проекты были выкуплены, и военный зодчий Артурс Галиндомс принялся за работу.
Чтобы не прерывать работу важного учреждения, работы велись в две стадии — с 25 июня 1936 года по февраль 1940-го. Мысли о третьей стадии пришлось отбросить не только по политическим причинам, но и по вине нежелания предприятия «Rīgas Ekspresis» расставаться с домом по адресу Кениню (ныне Вагнера), 21. Пятиэтажный дом на Вальню тоже ещё желали в ближайшем будущем не видеть, но до своего часа в нём прорубили тротуар на первом этаже — первое подобное решение в летописи города. Тот самый час, как известно, не наступил по сей день, равно как и час широкой аллеи от универмага к улице 13 января. Да и засыпанная предками речка Ридзене чинила препятствия, но не такие, чтобы всерьёз помешать строительству.
1964 год
Первая очередь нового здания была завершена 24 января 1938-го, а сам магазин и не прерывал функционировать. Работали лифты и эскалаторы, фасад освещала встроенная неоновая подсветка, противопожарная система была в состоянии при малейшей необходимости самостоятельно связаться с депо, кухня и парикмахерская получали газ, полсотни телефонов готовы были звонить. Об электричестве и центральном отоплении нет смысла и упоминать. Отдельно, следуя законам, располагался вход в винную лавку. Словом, здание получилось современным и практичным; только от роскошных вестибюлей и пассажей решили отказаться: зачем они нужны?
7 октября 1940 года сменилась вывеска, и тем осенним утром вместо Армейского экономического магазина за свежепостроенные прилавки встали продавцы Рижского центрального универмага. Но лучшим-то в городе он так или иначе оставался, так что даже чехословацкая делегация в конце пятидесятых решила, что именно на него из всех союзных следует равняться пражскому «Белому лебедю».
В два раза вырос универмаг к полудню последнего дня лета 2006 года. После долгих споров улицу Ридзенес перекрыли стеклянной крышей, а на месте бомбоубежищ и складов появился новый корпус.
Император Пётр Великий частенько заглядывал в наш город, обычно останавливаясь в окружении крепостных валов, а в марте 1721 года, в девятый свой визит в Ригу, выбрался на свежий воздух, к берегу Даугавы. Его Летний дворец стоял на самом берегу Даугавы, где сейчас улица Экспорта. Это было скромное деревянное зданьице барочного стиля, через полвека с лишним разобранное по ветхости, а до тех пор иногда использовавшееся летом генерал-губернаторами. Рядом тогда уже основали судоверфь для горожан и разбили сад — первый общественный сад Риги, названный Царским. Император хвалился перед польским послом в столице, что его рижский сад превзойдёт версальский.
Для этого Пётр по‑отечески заботился о своём детище. Деревья везли не только из лифляндских лесов, но и из Германии и Голландии: например, из Амстердама уже после смерти правителя направили апельсины и смоковницы. Выросли яблони, груши — все плоды полагалось отправлять в Петербург на варенье или просто к столу. Царь посадил вяз: в 1840 году его оградили, пень «именитого» дерева отметили в 1904 году, до 1972 года прожило само дерево. Архитектор Леблон проектировал парк, придавая ему регулярные черты и опоясывая прудами с четырёх сторон, которые отчасти сохранились, хотя и стали чище; в розариях росли розы, вода журчала из фонтанов. В целом Сад Его Величества в Предмостной крепости оставлял милое впечатление и с аллеей на Ганибу дамбис со Вторым Царским садом в конце полностью удовлетворял потребности рижан и заезжих знаменитостей: Екатерины Второй, прусского кронпринца Фридриха Вильгельма, Елизаветы Петровны…
Как было принято в те годы в парках, в саду часто играл военный оркестр, ставились спектакли и варьете, работали выставки, акробаты и атлеты показывали чудеса, а ночной воздух окрашивали фейерверки. В июне 1836 года парк огласил первый Балтийский праздник песни, с 26 по 29 июня 1873 года — уже первый Латышский праздник песни. По проекту зодчего Яниса Бауманиса построили и специальную эстраду на тысячу исполнителей и 11 000 слушателей, а сразу после праздника от лишнего строения избавились. Сто лет минуло — в честь важного события появились мемориальная стена с именами композиторов и внушительных размеров камень весом в 35 тонн (скульптор Лев Буковский, зодчий Гунарс Бауманис), а названием парка на время стало «Парк Праздника песни». 2 февраля 1892 года на льду пруда прошёл карнавал.
Но к концу XIX столетия молодые парки в самом центре обогнали ветерана по популярности, да и развлечения Взморья вошли в моду. Парки французского стиля к тому времени тоже безвозвратно устарели — пришлось звать садовника Георга Куфальдта, чтобы тот мастерской рукою в 1879 году остановил непомерно разросшиеся деревья и раздражавший порядок планировки. Нынешний вид саду придал его последователь Андрей Зейдакс уже после войны. Но тогда, с 1923 года, парк назывался уже в честь Виестурса — древнего земгальского правителя.
Ещё одно, малоизвестное, название парка продержалось совсем недолго в 1917‑ом. Когда Николай Второй отрёкся от престола, Царский сад в отместку назвали Демократическим. Очень скоро имя вернули.
А народ всё помнил про основателя: ведь и ныне сад часто называют Петровским. Власть и решила: раз уж здесь так русским духом пахнет, так почему бы не собрать здесь все имперские памятники, которым теперь места в городе не хватало. Подумывали над установкой памятника Петру Великому и Колонны Победы, но перевезли лишь Александровские ворота, единственную триумфальную арку Прибалтики, — в 1936‑ом.
Ныне парк затих: по человеческим меркам он давно уже на пенсии.
Испокон веков рижан хоронили в церквях, хорошая могила для знатного рижанина была продолжением доброго имени после смерти. Но в 1773 году добрая императрица Екатерина Великая испугалась разгула чумы и решила захоронения в черте городов запретить — пришлось рижанам открывать отдельное кладбище в трёх километрах от крепости. Территорию деревянными заборчиками поделили все важнейшие лютеранские приходы города, поблизости открыли и католическое кладбище Екаба, и православное Покровское.
Но привычки хорониться под тяжестью могильных плит в церквях оказались сильнее нововведения, и на новом месте повырастали семейные и профессиональные усыпальницы. Первая была зелёного цвета, оттого так и зовётся по сей день, хотя давно уже выложена из красного кирпича. В целом на кладбище пейзаж был несколько хаотичен и пустынен, пока Иоганн Цигра, модный садовник с большими оранжереями на Ганибу дамбис, в 1821-23 годах не посадил деревья и газоны с клумбами да провёл дорожки, главная из которых шла до полукруглой площади на улице Миера. Саму улицу как раз по поводу кладбища и замостили, и обсадили липами, и скамейками обставили, и современным названием обогатили. При похоронах ещё опилками с хвоёй посыпали — так появилось выражение «уйти по хвойной дороге». По ней на Большое кладбище с тех пор отправили много интересных и уважаемых людей. В 1850 году там ещё одно озеленение провели. Тогда на кладбище даже теплицы были.
В 1861 году на Большом кладбище появилась новая часовня, построенная по проекту Иоганна Фельско. Тридцать лет прошло, и её перестроил Карл Нейбургер. Чуть раньше (1832) образовалась и находящаяся неподалёку стена надгробий, в склепе под которой положены 43 избранных гроба, остальные же 133, также находившихся в переполненной Зелёной капелле, перезахоронили не столь почётным образом.
Долго ещё потом Большое кладбище жило подобающе тихо и спокойно. В нескольких склепах советские солдаты охраняли взрывоопасные киноплёнки. До 1957 года местами даже людей ещё хоронили, а на другом конце одновременно начинали пропадать надгробия, но не слишком активно. Потом на кладбище засела банда и отстреливалась от милиции пулемётами. Крупнее всего навредило, как водится, благое намерение — превратить кладбище в мемориальный парк. Это случилось в 1967 году, спустя двенадцать лет пошли советские граждане на субботники на Большое кладбище, и в итоге осталось то, что осталось. Градостроители ещё и пробороздили кладбище-парк оживлённым потоком улицы Сенчу.
Зато Латвийское общество защиты природы и памятников нашло тогда хороший способ «спасти» Большое кладбище: прямо в нём построить себе контору. Такой конкурс случился в 1982 году. Многие архитекторы его бойкотировали, из оставшихся жюри выбрало проект здания на высоких сваях, само общество в итоге не построило ничего.
Великан Большой Кристап был вытесан в 1682 году скульптором Михаилом Бринкманом. Святой Христофор в католичестве считается одним из четырнадцати помщников при болезнях. Сначал он стоял у Карловских ворот, недалеко от перекрёстка улиц Кунгу и 13 января. В 1862 году ворота ликвидировали и великана поставили возле будущего Центрального рынка, где воды канала смешиваются с даугавскими. Там для него был выстроен специальный навес из дерева.
Однако скульптуру постоянно обижали хулиганы, например, как-то раз в 20‑ых годах ХХ века его увезли на извозчике в Пардаугаву и бросили возле публичного дома. Поэтому в 1923 году Большого Кристапа поставили в крестовой галерее Домского собора, позднее — в Музее истории Риги (тогда ещё не Мореходства). Увы, фигура ребёнка не сохранилась.
Люди верили, что великан спасает от невзгод, к нему клали цветы, монеты, пасхальные яйца и прочее. Считалось, что если что‑то болит, то нужно привязать к этому месту ленточку и потом привязать её к спкульптуре. Таким образом, святой «перенимал» болезнь. Он же считался покровителем многих профессий. Рядом со статуей стояла коробочка для пожертвований, которые получал госпиталь святого Георгия.
С этой скульптурой связана такая легенда. Как-то раз ненастной ночью великан-переносчик через Даугаву засыпал, но внезапно услышал громкий плач на другом берегу. Он нехотя пошёл. Плакал маленький ребёнок — он хотел, чтобы его перенесли на другой берег. Большой Кристап приютил его в своей пещере. Наутро дитя исчезло, оставив большую кучу денег. На них после смерти Кристапа и была выстроена Рига.
В юбилейном для Риги 2001 году копия статуи опять освоила новую местность: она стоит на набережной напротив Рижского замка.
Первым зданием будущего Гризинькалнса стала усадьба врача Иоганна Фишера, находившаяся за горкой, а остальным в этой холмистой и неуютной местности селитсья не хотелось, поэтому там не образовалось древнее предместье.
В конце XIX века Рига росла непривычно быстро: этому способствовали и общий индустриальный прорыв, и освобождение от городских валов. Другим фактором послужила железная дорога: было удобно подвозить товары поездами, поэтому и после постройки Милгрависской железной дороги в 1872 году возле неё возникли разные предприятия. Возле них появилось рабочее поселение, проект для которого составил городской землемер Рудольф Штегманн в 70‑ых годах XIX века.
Пять улиц он повернул в сторону доминанты района — шпиля церкви святого Павла. Строительство готического храма затянулось на 19 лет (с 1866 по 1885 год), было начато архитектором Г. Ф. А. Хильбигом, а закончено уже после его смерти сыном зодчего Г. О. Хильбигом. В 1912 году по проекту Рудольфа Шмеллинга церковь построила новые боковые порталы.
Предместье ещё в начале ХХ века из-за своей относительной отдалённости и непривлекательного характера жило подобно небольшому городку: со своим парком, своей церковью, своей больницей, своим добровольным пожарным обществом и его духовым оркестром. Большинство мужчин работали на заводах, из которых самый известным можно считать «Русско-Балтийский вагонный завод», в чьих зданиях до Первой Мирвоой войны собирали лучшие российские автомобили и сконструировали первый в мире танк, а после неё обмельчали и ныне производят молочные продукты. Жили они, в большинстве своём, в многочисленных двухэтажных деревянных доходных домах, построенных на рубеже веков или чуть ранее: многоэтажные каменные здания так полностью их не вытеснили. На рубеже веков местность обогатилась парком, ныне названным в память о событиях 1905 года.
«Блочный дом» на Яня Асара, 15
Несколькими значительными зданиями обогатили Гризинькалнс 30‑ые годы ХХ века. В рамках муниципальной программы строительства жилья на Яня Асара, 15, по проекту Освальда Тилманиса был построен один из четырёх «блочных» (подразумевая большую занимаемую площадь) домов. Всё-таки существующее здание, завершённое в 1929 году, представляет собой лишь малую часть большой задумки, предполагавшей застроить весь квартал вплоть до нынешней улицы Деглава. Скульптура «Морское чудовище» во дворе — работа Рихарда Маурса.
Ещё два дома вместе тоже заняли почти весь квартал между улицами Пернавас и Таллинас, придав ему медицинский характер: ортопедические мастерские и школа медсестёр Латвийского Красного Креста, ныне поликлиника (1933 и 1936, архитектор Александр Клинклавс). Так завершился лечебный ансамбль, начало которому положила больница Красного Креста, построенная в 1912 году по проекту Фридриха Шефеля. Другое заметное приобретение района тех лет — сад Зиедоньдарзс.
В советскую эру внимание уделялось территории возле железной дороги, наверное, потому, что других свободных мест в окрестностях уже не оставалось. В 1945 году открыли стадион «Даугава», с 1959 года там же действует и каток, а поблизости в 1966 году открылся 382-метровый виадук на улице Деглава.
В 1862 году был создан Рижский Политехникум, первый технический ВУЗ России, и тогда уже, естественно, возникла необходимость в собственном здании. Сначала он ютился в доме на углу нынешних улиц Барона и Элизабетес. Ганноверский зодчий Дибо в 1859 году сделал несколько набросков, но своё здание ВУЗ получил только через семь лет.
Архитектор Густав Гильбиг Политехникум с 1866 по 1869 год возводил в эклектичном «стиле полукруга». На его проект заметным образом повлияли те самые эскизы Дибо. Так как под зданием протекла один из притоков Ридзене, то решили поставить дом на 900 дубовых свай. Кстати, проектировщики не предусмотрели карцер для особо буйных студиозов — его срочно устраивали на чердаке уже после окончания строительства, и он сохранился до сих пор, хотя по назначению больше не использууется. Кирпич для возведения изначально специально доставляли из Англии, только потом перешли на местный. По рисункам Дж. Кларка, преподавателя рисования, создали эмблемы факультетов на фасад, гербы учебного заведения, Курляндии, Эстляндии и Лифляндии.
В 1873 году тот же зодчий возвёл корпус со стороны улицы Меркеля, с 1883 по 1885 год происходило соединение отдельно стоящих зданий третьим корпусом, выходящим на улицу Инжениеру. В 1890 году её расширили стеклянной галереей наверху, но уже спустя десять лет её заменили полноценным этажом. Внешне здание стало законченным, когда в 1909 году возвели последнюю его стадию. Несмотря на смены мод, все построены в одном стиле.
Трагическим для Политехникума стал 1915 год — как и многое другое, оказавшееся на прифронтовой линии в Риге, его эвакуировали вглубь России. В этот раз он опять стал первым — первым советским ВУЗом в Иваново. Тут уж совсем плохие времена начались — в столице новой страны невозможно было получить высшее образование. Это в двадцатом-то веке в Европе! Поэтому 28 сентября 1919 года собрали профессоров, основали Латвийскую Высшую школу, прошло ещё два с половиной года и Сейм утвердил её устав. Тем же решением её название стало звучать так: «Латвийский университет».
Сразу начались перемены. Сначала в Малом зале поставили памятную доску в честь студентов, погибших за Родину в войне (1922, Алфредс Бирзниекс, восстановлена в 1994 году). В 1928 году по проекту Эйженса Лаубе перестроили весь зал. В 1929 году последовал зал заседаний Сената, в 1939 году видоизмениили вестибюль.
Но всё это нельзя сравнить с главной стройкой тех лет — Большой Аулой. Гардероб со столовыми во дворе появились уже в 1930 году, в 1931 году по проекту Эрнестса Шталбергса начали строить новый, необходимый зал. Стройка затянулась на четыре года, в результате вышло неплохое созвучие несочетаемого - функционализма и неоклассицизма.
На апсиде сначала находилась выполненная Карлисом Земдегой аллегория: Латвия и Афина в центре, Буртниекс и Лайма по бокам, девушки и юноши — стремящиеся к заниниям со одной стороны и их уже получившие — с другой. В силу различных теологических интриг эти произведения убрали в 1937 году, в советское время предлагали опять установить, но скульптор отказался. На их месте красовались то герб Латвии, то голова Ленина, а сечас там пусто.
Одна из самых известных частей зала — это великолепный орган, третий по размеру в Латвии. Строила его та же фирма, что и Лиепайский, и Домский — «E. F. Walcker & Co» из Людвигсбурга. У него 3922 трубы длиной от 13 мм. до 5 м., 59 постоянных и 11 переменных регистров, три клавиатуры и педаль. В 1967 году фирма «Hermann Eule» реставрировала его, однако сегодня он снова нуждается в ремонте.
Такова, вкратце, и есть история здания Латвийского Университета.
К проектированию школы по адресу Тербатас, 15/17, опытный архитектор Константин Пекшенс и его впоследствии известный ученик Эйженс Лаубе приступили в 1905‑ом году. Дом строили в стиле национального романтизма, модном на рубеже веков. В частности, по настоянию Атиса Кениньша натуральный камень для обшивки фасада был взят с легендарной латышской скалы Стабурагс, затопленной после строительства Плявиньской ГЭС. Национальный романтизм также не стремился скрыть строительный материал, поэтому на потолках в классах выступают железные балки, а на фасаде нет почти никакого орнамента — одна лишь фактура. Упомянутые архитекторы были основателями направления национального романтизма в Латвии, и именно дом гимназии Кениньшей стал одним из первых зданий этого отвтетвления. Другие находятся на Чака, 26 и на Тербатас 33/35 и ещё в некоторых местах, они тоже спроектированы этими архитекторами.
Здание размещало множество различных учреждений, подчинённых гимназии и не только. На первых этажах были магазины, в подвале находились мастерские, в которых работали ученики, на верхних этажах по чёрной лестнице находилсь общие спальни учеников, работало издательство. На первом этаже, где сейчас проход в библиотеку, раньше даже находились конюшни. Интересно заметить, что из двух деревянных домов, разобранных при строительстве школы, были построены две дачи в Юрмале, в Булдури.
1940 год. Из журнала «Latvijas architektūra»
И всё-таки главным назначением здания были школы: женская гимназия Анны Румане-Кенини и реальное училище Атиса Кениньша. Первых учеников они приняли в 1905 году в доме №1а по нынешней улице Альфреда Калныня, а по новому адресу — 9 сентября 1906 года.
Интерьер здания тоже не разочаровывал: входящего встречала очень своеобразная лампа: её держала в когтистых лапах статуя бурого медведя. Поднявшись наверх, посетитель оказывался в так называемом «Зале Кениньшей» — так его прозвали за пределами школы. Речь идёт об актовом зале. Там регулярно собирался свет латышской культуры на различные мероприятия. Хотя, когда зал требовался ученикам школ, то его им, естественно, предоставляли. Потолок и стены зала были расписаны известным латышским искусствоведом и художником Юлийсом Мадерниексом. Роспись носила орнаментальный характер, по советскому мнению, идеологически неправильный, поэтому при первом же ремонте её замазали.