В 1710 году графу Шереметьеву торжественно, хотя и разочарованно, поднесли золотые ключи от Риги, и с тех пор Рига находилась на территории России. Со временем понадобилось как-то отметить двухсотлетний юбилей этого события, и 30 апреля 1909 года Рижская дума согласилась с предложением главного садовника города Георга Куфальдта на бывшей эспланаде Коброншанца создать парк и выделила 400 000 рублей на это полезное дело. Тот собрался создать в низинах парк для народа, а высокие места продать для строительства дорогих особняков. Но и низкие места не оставил для потопов, а приказал начать земляные работы, которые велись два года до 1912-ого.

Конечно, правда, что парк делали до 1915 года, но 200-летие присутствия в империи не могло быть отложено, поэтому царь Николай II посетил место в два часа дня 5 июля 1910 года и посадил 20-летний дуб, три великие княжны посадили по 15-летним дубкам возле дамбы Ранькя, у Агенскалнского залива. Все саженцы взяли из теплиц близ Царского сада, ныне сада Виестура, а серебряные лопата и тачка с землёй позаимствовали из музея — они уже служили генерал-губернатору Александру Суворову, когда тот строил Риго-Динабургскую желеную дорогу. Деревья не пощадили вандалы в 1919 году, когда Латвия была в руках большевиков.

Царь уехал, но работы продолжались. В 1911 году построили стадион, который и ныне сохранен и именуется «Аркадия», в 1913 году сделали дорожки и, наконец, в 1915 году устроили липовую аллею возле бульвара Узварас. На все работы истратили 200 149 рублей, но тщетно — во время Первой Мировой там устроили огороды.

После войны начали восстанавливать, огороды из парка попросили, и начали думать, что же делать с пространством, гордо переименованное из Петровского парка в Парк Победы. Сначала силами безработных территорию подняли, но потом долго ничего не смогли сделать, затем в 1930‑ых устроили большую площадку для народных гуляний, но планы Карлиса Улманиса были огромными: создать праздничную площадь на 200 000 человек, стадион на 25 000, дворец съездов и спорта на 10 000, но главное: чтобы комплекс превзошёл по размерам Берлинский олимпийский комплекс. Помимо прочего, предусмотрен был и какой-либо мемориал. Конкурс объявили в 1938‑ом, закон о постройке этого монументализма приняли в 1936‑ом. Кстати, теперь территория называлась не парком, а площадью Узварас — Победы.

Война помешала планам, но никто не забывал о них: идея об эффектном завершении бульвара Узварас и застройке площадки всё время витала в умах архитекторов-монументалистов. Что поделаешь, не оставлять же огороды, которые опять стихийно возникли во время войны. Их убрали в 1950 году.

Война в парке отметилась не только огородами: в 1944 году там были повешены главари рижских нацистов. Ночью у них украли одежду.

1961 год ознаменован в истории СССР XXII конгрессом Партии. В связи с таким значительным событием парк переименовали вновь, и теперь он был уже не просто Парком Победы, а Парком имени XXII Конгресса КПСС. Но это ему пошло только на пользу, ведь место с таким ярким названием не могло быть запущенным, поэтому в 1963 году был готов проект реконструкции. Авторы (архитекторы В. Апситис, В. Дорофеев, Э. Фогелис, дендролог К. Баронс) предлагали объединить три части парка, разделённые улицами Слокас и Бариню, и движение обвести вокруг, по новой магистрали. Помимо этого, предусматривалось строительство опять-таки стадиона на 5 000 человек, басеинов, террасс, павильонов, детских площадок, и далее в том же духе. На самом же деле появился только сам парк с очередными памятными деревьями; был конкурс на строительство выставочного зала, в котором победил проект А. и В. Рейнфельдов, но деньги на строительство в бюджете так и не обнаружились.

Однако через пару десятилетий произошло четвёртое перенаименование: место опять стало Парком Победы. В частности, это название было оправдано тем, что на оси бульвара Узварас, долгое время незанятой, появился монумент, посвящённый победе над фашизмом.

Памятник войнам Советской Армии - освободителям Советской Латвии и Риги от немецко-фашистких захватчиков — так официально называется Памятник Победы — построили в 1985 году (скульпторы Л. Буковский и А. Гулбис, архитекторы Э. Балиньш, Э. Вецумниекс, инженеры Г. Бейтиньш, Х. Лацис). Так говорится в энциклопедии «Рига» (1989, Рига, Главная редакция энциклопедий) о его языке символов:

Основной идейный замысел памятника выражает 79-метровый обелиск, в разрезе представляющий пятиконечную звезду; пять её лучей символизируют пять лет героической борьбы. В завершающей части обелиска лучи образуют спираль, символизирующую неотвратимость победы. Облицованное серым и розовым гранитом подножие памятника образует правильный треугольник и состоит из трёх разновысоких платформ. На первой, более высокой платформе расположены трибуны, боковые платформы служат пьедесталами для скульптур «Родина-мать» и «Войны-освободители». За постаментом расположен декоративный бассейн с небольшим каскадом.

Таким образом, спустя около 70 лет, идея Куфальдта о небольшом павильоне, завершающем бульвар, превратилась в неоднозначно воспринимаемый многометровый обелиск. Парк Победы до сих пор не готов, то и дело его норовят застроить чем‑то «полезным». В начале 2000-ых были слышны речи о создании Норчепингского парка между улицей Слокас и Ранькя дамбис, да быстро поутихли.

56° 56' 16" N 24° 52' 3" E

Долгое время Задвинье вынуждено было существовать без своей лютеранской церкви из-за весьма странных указаний рижского магистрата. В них сначала запрещалось возводить свой храм как бы то ни было, в XVIII веке властители «смягчились» и дали великодушное разрешение, но с условием: не только вести строительство за свой счёт, но и выплатить церквям святого Иоанна и Белой Даугавгривской, к которым было приписано большинство задвинцев, компенсации за каждого ушедшего прихожанина. Лучше бы они просто отказали, чем так издеваться — просителям такие расходы были явно не по карману.

Гром не грянет — мужик не перекрестится. Старые предписания оставались в силе до несчастного случая на Пасху 1845 года, когда при пересеходе Даугавы вдруг начался ледоход, и пучина реки забрала многих прихожан. Такое случилось уже в 1744 году, но без жертв, а теперь, после такой трагедии поневоле пришлось дать деньги на строительство левобережной церкви — так же постановило и собрание Большой гильдии, произошедшее 18 февраля 1846 года, ровно триста лет после смерти Мартина Лютера.

Финансированием тоже занялась гильдия. Сначала намеревались отсчитать на строительство 10 000 рублей, но потом эта сумма возросла ещё на шесть тысяч, и вместо деревянной церкви было решено строить каменную. Старейшина Большой гильдии Эберхард Михаэль фон Булмеринг в декабре 1850 года тоже занялся благотворительностью и пожертвовал двадцать тысяч, из которых на восемь преполагалось приобрести землю и построить каменный дом для священника, а с оставшихся копить проценты и ежегодно выплачивать их тому же пастору: по 600 рублей. Получилось немного сэкономить: территорию под храм землевладелец Шварц подарил.

15 мая 1850 года зодчий Иоганн Даниель Фельско предоставил проект для утверждения, и вскоре начались работы. Новую церковь в довольно аскетичном неороманском стиле освятили 26 октября 1852 года. Нынешний вид — две башни со стороны входа вместо одной ближе к реке и алтарную апсиду, а главное, на треть большую площадь — здание приобрело после основательной реконструкции зодчим Генрихом Шелем в 1877-88 годах. Новые башни строились не только для красоты — в них были предусмотрены лестницы, чтобы вместе с балконом вместительность храма достигла двух тысяч человек.

Но, поскольку численность и латышского, и немецкого приходов росла, да и по некоторым другим причинам немцам к 1910 году захотелось построить себе отдельный храм — Новую церковь святого Мартина. Для этих целей нашли землю, подаренную потомком всё того же Шварца, и 58 000 рублей денег, только время оказалось неверно выбранным, ибо война прервала этот замысел. Теперь в архивах пылится нереализованный проект того здания в стиле национального романтизма, автор — архитектор Вильгельм Бокслафф.

В 1855 году освятили и орган с 14 регистрами работы мастера А. Мартина, выделявшийся своим красивым украшением. Но приходу пришёлся по душе и новый, установленный в 1893 году орган известной немецкой фирмы Валькер с двумя мануалами и 20 регистрами. Неприятное происшествие случилось перед Рождеством 1909 года, когда злоумышленники выкрали органные трубы, но вскоре они были восстановлены, а хулиганов так и не нашли.

При церкви, как водится, открыли и школу, это произошло 1 сентября 1853 года, в 1860 году начала работу воскресная школа; работала и библиотека с числом книг около тысячи. В 1878 году священник Штарк основал «Школу Анны» в Ильгюциемсе по нынешнему адресу Вильняс 2а — бесплатный приют на восемьдесят маленьких детей.

Первая Мировая война эвакуировала все колокола, прекратила работу школы по невостребованности. 8 января 1915 года приход открыл лазарет на двадцать мест, позже добавил ещё десяток. Уже 20 июля лазарет закрылся, зато помощь беженцам продолжалась. Деньги шли из добровольных пожертвований, ведь все счета были эвакуированы вместе с банками. Потом, в 1919 году, пришли большевики, устроили митинги в церкви, сидя в шапках и с папиросами, да вдобавок арестовали священника. Количество прихожан умемньшилось с двадцати семи тысяч примерно вдвое.

Как только стало поспокойнее, в том же 1919‑ом в храме провели электрическое освещение; в 1923 году купили новый колокол для курантов. Год спустя была приобретена и замена пропавшему в эвакуации основному колоколу: из тех, что вернули, а хозяина не нашлось. За него из принципиальных соображений, чтобы не возникло трудностей с разделом ценностей после постройки нового храма, заплатил только латышский приход. Впрочем, со временем беспочвенные надежды пропали, а после 1939 года прекратил существование и немецкий приход.

Когда советская власть пришла во второй и третий раз, она уже не насмехалась над церковью так, как в девятнадцатом году, хотя многие церковнослужители и пострадали. Старались хулиганы, несколько раз устраивавшие ночные беспорядки в храме, пока в 1973 году приход не решил раскошелиться на сигнализацию.

Гораздо древнее самой церкви кладбище, ведь директивы не запрещали хоронить умерших в своём районе. Годом основания самостоятельных рижских кладбищ можно считать 1772-ой, когда Екатерина Великая указом запретила класть покойников под церковными полами и снаружи, возле стен. А уже через год появилось престижное по задвинсим меркам Агенскалнское кладбище или кладбище Мартина. Чуть раньше открылось и Большое кладбище, и, странное совпадение, закрыли их примерно в одно время с одной целью — в случае с первым, в 1951 году для создания мемориального парка. В частности, это бы почтило память таких знаменитых людей, как фармацепт Иероним Гриндель или композитор Эмилс Дарзиньш. Жаль деревянную часовенку, построенную ещё в 1786 году, которую вандалы сожгли в семидесятых. В отличие от случая с органом, тут виновных даже не старались найти.

И всё-таки, хотя оно и находилось совсем рядом, Агенскалнское кладбище изначально отношения к церкви святого Мартина не имело и принадлежало всё той же церкви святого Иоанна, равно как и Торнякалнское кладбище не имело отношения к близлежащей церкви Лютера. Лишь 11 января 1882 года разрешили открыть собственное кладбище, ныне это в Плескодале. До тех пор прихожан хоронили также на Дзегужкалнсе и на Лазаревском, ныне Лачупском, кладбище. На последнем в 1907 году тоже получилось выхлопотать небольшой участок.

56° 57' 1" N 24° 42' 4" E

С конца XIX века красивое здание сиротского приюта на улице Зеллю, 8, украшает Агенскалнс, с тех же пор происходит и название улицы Бареню — Сиротской. Но истоки этого заведения уходят намного глубже в историю Риги.

Оно было основано в 1649 году благодаря инициативе старейшего Большой гильдии Клауса Кемпе и его соратников Филиппа Карстена и Андреаса Царте. 19 сентября того же года магистрат дал своё согласие на создание сиротского приюта, и 12 мая 1651 года началось строительство на земле во дворе Конвента со стороны улицы Калькю, подарённой Катриной Хинтельман. Увы, 23 июля 1689 года это здание сгорело вместе со всеми соседними, но уже с 1691 года сироты обитали в новом доме, сохранявшемся без изменений вплоть до 1845 года.

Тогда осознали необходимость перестройки полуразвалившегося здания, и архитектор Иоганн Даниэль Фельско спроектировал новое. В нём было 60 мест: 40 для мальчиков и 20 для девочек. Но вскоре и новостройка перестала соответствовать поставленным задачам, посколкьу в центре города не было ни тишины, ни свежего воздуха, ни места, а выгодное расположение здания требовало более целесообразного использования. Вместо предусмотренных 60 мест пришлось найти пространство ещё для 30 воспитанников, а в тесноте центра города нельзя было найти дополнительное место.

С 1871 года начальник сиротского дома Е. Ф. Компрехт добивался переноса учреждения в какое‑либо предместье, но только после его смерти магистрат услышал просьбы и созвал комиссию для поиска подходящего места. До покупки земли госпожы Берент в имении Граве прошло ещё много лет и случилось много споров, но 8 декабря 1884 года сделка всё-таки состоялась. За территорию площадью примерно 6 гектаров уплатили 8 000 рублей.

Затем врач Н. Гесс определил наилучшее место для строительства, и можно было объявить конкурс проектов. Лучшим признали предложение архитекторов Карла Нейбургера и Карла Фельско, утверждённый в городской думе 11 января 1888 года. Строительство оценили в 117 036 рублей и 80 копееек. Руководство поручили каменщику Г. Фишеру, и под его начальством 4 июня 1888 года положили первый камень, а через два года, в декабре 1889 года, дом уже заполнили дети.

Интерьер получился весьма простым, но удобным и современным: широкие коридоры со спальнями только с одной стороны, высокие потолки. Были школа, больница и прочие необходимые учреждения; соблюли все санитарные требования - получилась, как писал «Rigasche Almanach» 1890 года, «… работа, которую можно причислять к лучшим зданиям Риги». Одно лишь огорчало, что из-за высокой цены не удалось оборудовать дом центральным отоплением, пришлось ограничиться печным. Зато газовый мотор качал воду из глубоких скважин, освещали помещения тоже газом.

Вскоре после открытия там воспитывались около ста детей в возрасте от 5 до 19 лет, действовал приют и позднее, до 1940 года, когда советская власть расформировала его в детские дома, а в здании открыла школу милиции. Последняя работала там до восстановления независимости Латвии, а в середине девяностых там разместился физмат Латвийского университета.

56° 56' 6" N 24° 46' 4" E

Сейчас этот участок потерял былую славу, и непросвещённые прохожие, прогуливаясь в начале улицы Калнциема, вряд ли узнают место бывшего Агенскалнского парка на углу улиц Какту и Калнциема. А ведь на рубеже XIX и XX веков сюда ездили на отдых обеспеченные рижане с другого берега Даугавы, и путеводители по городу не преминали упомянуть эту достопримечательность.

Началось всё с обыкновенного садика во дворе, который для личного пользования устроил городской врач Конрад фон Радецкий. В 1866 году его вдова продала землю и дом Михаилу Стуре, который с владением распрощался через десять лет в пользу Эрнста Адамсона. Но и у того оно продержалось недолго, и 2 ноября 1887 года Иоганн Георг Эберт стал хозяином дома и садика, а также нескольких соседних участков.

С него и началось превращение заурядного частного садика в место шумных развлечений. Сперва Эберт выстроил новое здание, где устроил «Агенскалнский ресторан», тир и кегельбан. Затем с другого берега, из ликивдированного концертного зала Шварца на улице Марияс, перевзли летний театр.

Последний пользовался особым успехом у публики. 10 октября 1897 года Эберт арендовал парк актёру Вильгельму Рикгофу, который прославил именно театр. В партере было 678 мест, стоивших от 30 копеек до 1 рубля. Спектакли по рабочим дням начинались в 20:15, по воскресениям в 19:15, иногда давали и дневной спектакль. В основном, ставили оперы, комедии или оперетты на немецком языке. Вход в парк изначально стоил 10 копеек, позже плату подняли до 15 копеек. Посетители театра прогуливались бесплатно.

Все эти прелести рижане вкушали до Первой Мировой войны, а после неё пострадавший сад не был восстановлен. Осенью 1914 года, когда все умы были заняты войной, деревянные строения загадочным образом сгорели: пожарные смогли лишь спасти соседние дома. В то время театр не работал, поскольку его последний арендатор Шпрехер был немецкоподданным, и за это его заранее выслали из империи. Считали, что ущерб от пожара составил двадцать тысяч рублей — но кого это тогда интересовало?

Вопреки всем коллизиям, на улице Калнциема у дома №9 растёт вековой дуб, повидавший как и расцвет парка, так и его закат.

56° 56' 46" N 24° 45' 5" E

Первое известное здание будущего Агенскалнса и всего левобережья было построено в 1226 году — это мельница святой Марии, примерно через столетие появились и первые усадьбы рижан, их поля и натуральные хозяйства, имущества городских монастырей. Только тогда это ещё не был Агенскалнс: отставной судья по фамилии Аген поселился в своей усадьбе лишь в XVII веке. Его потомки уже подыскивали себе другое место проживания, а в Агенхофе жил то господин Граве, то господин Шварц, давший построенному в 1850 году небольшому домику на углу Кришьяна Валдемара и Даугавгривас последнее название — Шварценгоф. А посёлок всё время так и оставался горой имени старинного вершителя судеб.

Он возник одовременно с усадьбой у пересечения улиц Нометню, Межа и Сетас, а уже в конце того века там существовала одна из трёх латышских школ Пардаугавы. В 1697 году там была оборудована городская печь для обжига кирпича — главный поставщик стройматериалов для домов внутренней Риги. Одновременно там могли делать 40 000 кирпичей: для сравнения, подобное учреждение в Елгаве ограничивалось только 25 000. С XVIII века на месте нынешней больницы имени Страдыня имелось Лагерное поле, где находились летние лагеря рижского гарнизона, которые исчезли ещё в 1880‑ых годах, но оставили след в виде улицы Легеру, ныне знакомой нам как Нометню.

Войны не щадили рижские предместья: 11 раз их пожирали языки пламени с 1599 по 1812 год, а ведь были пожары и ранее, и большинство не делало исключение для Агенскалнса. Тем не менее, посёлок рос, и в 1853 году в Агенскалнсе было в 2,5 раза больше построек, чем в 1788 году: 294 и 112 соответственно, а к концу 19 века застройка дошла уже до Тукумской железной дороги. В ту далёкую пору центром района считалась площадь около перекрёстка улиц Калнциема и Даугавгривас, где находилась переправа. Неподалёку был также Агенскалнский парк, любимое место отдыха рижан, а рядом с ним находились рыночная площадь и почтамт на улице Сетас. Примерно там же, в начале улицы Даугавгривас, располагался второй полицейский участок Риги, а также многочисленные кабаки и трактиры.

В конце 19 века стала складываться регулярная планировка кварталов, которая поныне усматривается в районе улицы Баложу. Думали о выпрямлении улиц и перед Первой Мировой войной, даже был построен один семиэтажный дом, рассчитывая на продление улицы Нометню. Так он и стоит, как чужак, выходя своим фасадом во двор, а брандмауэром — к улице.

Нынешний центр района возле Агенскалнского рынка стал образовываться на стыке веков. Уже в 1890 году на улице Херманя был построен Сиротский дом, в 1910 году — 2-ая городская больница (ныне больница имени Страдыня), в тот же период возвели новые павильоны рынка и католическую церковь святого Альберта (1900 год, архитектор Оскар Бар) на улице Лиепаяс, возле которой позже появились одни из двух межвоенных примеров блокированных домов Риги. В 1905 году по улице Шонеру (ныне Бариню) пустили маршрут трамвая. Единство Агенскалнса нарушило продолжение улицы Слокас до Шонеру в 1930 году. Оживленное движение искусственно разрезало район на две части.

Однако бóльшие перемены Агенскалнс пережил уже после войны, когда на месте Агенскалнского леса был построен жилмассив Агенскалнские сосны, а многие фабричные корпуса, появившиеся в XIX веке вместе с самими производствами, дополнены некрасивыми пристройками (хотя, конечно, трудно судить, были ли старые корпуса пригляднее).

В состав Третьего, Митавского, предместья Агенскалнс вошёл 24 декабря 1786 года с севера и в 1828 году южнее, возле улиц Маза Нометню и Марупес.

56° 56' 16" N 24° 44' 4" E

http://www.arhivi.lv/sitedata/… — каталог выставки об Агенскалнсе и Засулауксе